Крах криптовалютной биржи FTX привел к ускорению медвежьего тренда биткоина, который наблюдается с июня 2022 года. Первая криптовалюта столкнулась с сильным давлением со стороны продавцов. На момент подготовки материала недельное снижение цены составляет 4,8%, а капитализация «цифрового золота» достигает $310,6 млрд.
Почему ходлеры начали нервничать?
До падения биржи Сэма Бенкмана-Фрида долгосрочные инвесторы были гораздо более уверенными в своих решениях, но сейчас у них начался период острого финансового стресса. По данным Glassnode, уровень нереализованного убытка составляет -33%. Это сопоставимо с минимумами предыдущего медвежьего тренда 2018 года, когда максимальный уровень нереализованных потерь от разницы курсов составлял -36%.
В последний раз, когда ходлеры находились в таком положении, цена биткоина достигла точки разворота. Это означает, что скоро BTC достигнет дна. Но известный критик криптовалют и сторонник золота Питер Шифф считает, что львиная доля продаж еще впереди. Он напомнил о своем прогнозе, который дал в июне 2022 года. Тогда Шифф сказал, что необходимость продавать биткоины возрастет тогда, когда рецессия углубится и значительное количество ходлеров потеряет работу. В таком случае людям придется продавать криптовалюту, чтобы оплачивать счета.
Биткоин-инвесторы выбирают самостоятельную опеку
Падение FTX заставило инвесторов в «цифровое золото» вывести активы с бирж и выбрать самостоятельную опеку (размещение монет на сторонних кошельках). Причем вывод BTC происходил с исторической скоростью.
По данным Glassnode, чистое снижение совокупного баланса биткоинов на биржах упало на 172,700 BTC за 30 дней. Это один из самых больших показателей за всю историю, который можно сопоставить только с тремя периодами: апрель 2020 г., ноябрь 2020 г. и июнь-июль 2022 г.
В итоге рынок оказался в интересном положении, когда BTC стали массово выводить с торговых площадок, а другие активы (например, централизованные стейблкоины) продолжали появляться на биржах.
Этот сигнал несколько интригует, поскольку его можно рассматривать как конкретный признак уверенности в обеспеченных активах и аргумент в пользу развития тенденции к самообеспечению.
